Летом 1974-го мне повезло: я преподавал английский Ботвиннику. У него дома, на 3-й Фрунзенской улице. Таких учеников, как можно догадаться, у меня никогда не было - ни до того, ни после.
Любопытно, что в наших разговорах на кухне, когда Михаил Моисеевич угощал бутербродами с чаем, он всегда вспоминал о своих добрых отношениях с Паулем. Он предпочитал называть Кереса просто Паулем.
Но как-то в один из дней Ботвинник попросил меня сделать короткий перерыв в занятиях - сказал, что уезжает на несколько дней в Таллинн по делам.
- Михаил Моисеевич, - воскликнул я,- так Вы встретитесь с Кересом!
- Что вы,- ответил он, оглядевшись по сторонам, - Пауль об этом ни в коем случае не должен знать!
- Молчок! - пообещал я.
- Уж не шпион ли вы Батуринского случаем, Лев Давидович?!
Я обомлел. Фирменные ботвинниковские бутерброды показались мне в этот момент слегка переперченными. Хотя чай был заварен превосходно...
Живая легенда оформлялась в колкую реальность.